Велотур с элементами эндуро: Адыгея-Сочи-линия Маннергейма (день 3)

День 3.

«Нас утро встречает прохладой» — был лозунг пробуждения.
Капал дождь, стучался в палатку, рвался внутрь.
На часах девять.

Туман над горами утром

Женько: Ё-мое…
Я: Ога…
АЮ (из внешнего мира): Ога! А я встал затемно!
Женько: Я же просил меня разбудить фоткать рассвет!
АЮ: Не было ничего интересного!

(Потом мы смотрели видео в кафе, уже на море, и и Женька очень едко рассказывал Юричу, что интересное было, и что он вредный человек, который видит конкурента в фотографе, а зря. И много еще чего на тему «Как же я ЭТО не снял!»)

Дождик практически перестал капать.
Я: Собираемся! Двухчасовая готовность!

Достали байки из-под тентов, почти собрались,запалили костер для утреннего чая, вскипятили его – но тут долбанул ливень! Мы резко залезли в палатку, закрылись.

АЮ (из внешнего мира): А я Эндуру потестю!

(Чай мы в итоге пили в палатке, наелись криспов со сгущенкой и сыром, Юрич тоже поел-попил. Ребята сходили, узнали дорогу.)

Вещи мы собирали неспешно, идти в ливень не хотелось. В итоге, полдвенадцатого, когда я собралась с духом выйти, а вещи кроме палатки, были уложены, дождь прекратился.

\»Флаг\» Веломании на приюте Фишт.

Традиционные полчаса ожидания, пока Юрич соберется – и мы выходим.

Тропа начинается за \»спиной\» приюта, сначал резко по камням идет вверх, зате становится более-менее проезжабельной. По мокрым камням ехать гораздо труднее, и опаснее (пропасть почти все время слева), по суху проезжается 80%, если не 90. Зато те места, что не едутся — велосипед заносится на плечах, круто вверх.



Тропа в лесу


Я: Ничего себе, сколько табличек! Они все погибли тут?
Женько: Представляешь, скольких тут нет, на эти табличках?

Вверх по мокрым камням – где пешком, где верхом, Юрич сзади.

АЮ: Нах..я сюда брал байк!? Объясните мне! Убедите меня!
Женько (вяло): Будет спуск!
АЮ: Только он не компенсирует этого подъема, чую я жопой!
Я: Компенсирует. Ты на таком спуске еще не был, я тебя уверяю!
Женько (пугаещим голосом): Он не зря называется – Ве-се-лым!
АЮ: Да пошел он! (Кряхтит) Бля, скользко!
Я: Да ладно, скоро поедем!
АЮ: «С Байком весело шагать по просторам, по просторам, по просторам!»
Я (мысленно): «В жопу лучше попадать тоже хором, тоже хором, тоже хором» (Юрич тоже в этот момент что-то пел).
АЮ: «Раз, бля (кряхтит) ступенька (поет), два, бля (кряхтит), ступенька – будет лесенка!»
Женько: «Раз печенька, два печенька…» (задумался, смотри на красивуйшую дорогу впереди) Я поехал!
Я: Юууриииич! Тут ехать можно!
АЮ (откуда-то издали, глубоко внизу): Где?
Я: Тут! Мы тебя дальше подождем!

Юрич идет по тропе

Уезжаем.
Вот так, горлопаня песни, мы добрались до перевала. Оказалось, что это еще не Белореченский (о, всесильный ЖПС, наконец-то поймавший спутники, спасибо тебе!), мы пофтыкали, отдохнули – и полезли дальше. Сначала вниз – и-ха!

Я (ошалевше, еле удерживая руль): Женько, я еду!
Женька (не оборачиваясь): Маладец, едь за мной!
Я: А Юрич далече…
Женько: Бляааа…



Тропа, через 20 метров опять камни будут))

В ожидании Юрича

Идем по грязюке, перемешанной с камнями и растоптанной конями, потому что идти получается быстрее, чем крутить.
Сначала довольно полого. Потом Женька закидывает байк на плечи – и резко отрывается вперед, я спокойно ползу.

\»Чистые колеса\»

Женько (тихо): Суки кони, кони суки….
Я (про себя читаю стихи): Я Вас любил, а хули толку? Ипацо хочется, как волку.

(Эти, с позволения назвать, стихи так и крутились в моей башке, до самого верха.)

Догоняю Женьку. Прокладываем с ним новые тропинки, обходя разбитые конями. Прокладываем преимущественно по камням и травище, по неудобным склоням, но – идем. Юрича уже не видно.

Женько: Бля, кони суки…
Я: Жень, я вижу вершину перевала, там какой-то постамент!
Женько: Я тоже вижу. Он далеко. Кони суки, всех отстреливать!

Я иду первой, прокладываю тропу (командир, чай!).

Тропка. А на фото не видно, что грязь!

Забираемся на Белореченский перевал.

Перевал

Вот такой клык там увидели на верху перевали


Дошли до верха перевала, сели кушать, ибо пора, прошло 2 часа.
Я: А тут так красиво, вид!
Женько: Ага, оху..но!



Женька. А за ним — виды….

Я (Через 20 минут): О, Юрич показался.
АЮ (добрался до нас): Бля, это песдетс, кони суки! (садится на травку, берет у меня орешки) В это время у моего организма перерыв, я это знаю.
Женько: Ты че, сдох чтоли?
АЮ: Конечно сдох! Пришлось отсидется. У меня по биоритмам перерыв с часу до пяти вечера.
Я: Ниче себе, «мёртвый час»! Ешь давай!

Перекусили, пофоткались, поснимали. И пошли – снова вверх! Вверх! С вершины перевала!

Обычный для той тропки вид — с одной стороны гора, с другой — простор.


Через 20 метров сажусь на байк и еду. Ребята переглянулись, тоже поехали.

(В этом пахоте иногда наступало от пешкадральства и поносинга состояние отупения, когда я шла по нормальной дороге, и потом ловила себя на том, что она нормальная, можно ехать, а я – иду. Садилась ехать. Потом опять пешкопоносинг и снова тот же синдром. Идиотизм просто!)
До черкесского перевала мы почти везде ехали, я радовалась тому, как круто ехать с огромных гуликов вниз, опустив седло, и не трудно почти. Женька обогнал меня и просто улетел вперед. Потом – просто траверсом мы с нем ехали с разрывам метров 5.

Тропинко

Женько (останавливаясь): Вот они, сссууууки!
Вижу коней, и один из них на тропе, прямо перед нами.
Я: Жень, прогони!
Женько: Э…., Я не умею обращаться с лошадями…
Я: Это мерин. Просто поори на него грозно, он и свалит, главное, уверенно!
Женько: Эээ… Пошел. Вали! (начинает злиться) Пошел накуй!
Конь шарахается с тропы вверх, мы проезжаем.
Доезжаем до озерца, которого нет, от него осталась только черная грязь на дне, рядом пастушачий домик. Беседуем с пастухом, он спрашивает, не видели ли мы стада. Честно отвечаем, что не, только вооон тех лошадок. Дожидаемся Юрича и едем дальше.

Юрич снова отстает. Я ползу по тропе вверх.

Суда вот я лезла, уклон, как обычно, не видно))


Уж больно круто, думаю я. Женька за мной. Юрич мелькнул внизу и пропал. Я поднимаюсь еще выше. Женька тоже.

Я: Жень, меня терзают сомнения, что мы не туда.
Женько: Все правильно!
Идем дальше.
Я: Жень, я не вижу маркеров.
Женько: Да? Ща, ЖПС гляну….
Вдумчиво зырит.
Женько: Мде… отклонились…
Я: Все, давай обратно к последнему.
Женько: Спускаемся, да.

Спустились, отыскали маркер, нашли по маркеру тропу, которая свернула совсем в другое место, а дальше и Юрича, мирно беседующего с пастухами.

Пастух: А Эти тваи?
ЮА (важно): Да, мои. (нам, начальственно) Вы где были!?
Я: Заплутали, нормуль.
АЮ: Да? А тут, между прочим, дачу путину строят. Людей с автоматами не видели?
Женько: Нет, но дачу видели.
Я: Все, пора двигать.

(Мы реально видели стройку наверху, куда забрались, а рядом с ней – очередь подъемника, креселку.)


Поднялись на Червесский. Тут ехалось так же очень много, нести велосипед не надо нигде.
Тропа осложнялась тем, что она размокла и разбита конями — перед нами прошли стада.

Залезли на перевал, постояли под аццким ветром, зашли за угол, чтобы не дуло, и сели перекусывать. А чё, есть охота!



Черкесский


За 15 минут (просто рекорд!) Мы поели и вышли.

Время – 18.30. Темнеет через час.
Стоять тут негде, воды нет, плоской поверхности тоже, и мы – должны успеть на поляну Холодный родник до темноты.



Такая вот тропка — впереди. Начало спуска.

Я: Чувствую себя Бивисом….
Женько (голосом Баттхеда):Э… Чувак? Поехали?
Я (голосом Бивиса): Дадада, чувак, поехали! Велик-велик! Катаца-катаца!

И я полетела вниз! Наша любимая игра – Кто больше проедет, не слезая с байка! И я ее выиграла! Дорожка – синглтрек, шириной полтора метра. В лесу. Красивейшем осеннем лесу. Траверсом по склону. Повороты – как с вылетами, так и в обратную сторону. Попадаются такие зачетные местечки: ручей, к нему углебление (вниз-вверх), под ним болото, а сразу после – скала. Все вместе – разворот на 180 с гуликами и контруклоном. Очень зачетные, штучки, так клево в них влетала, обожаю контруклоны!

Женька ехал сзади, периодически тормозил со словами «Никуя себе», проходил пешком там, где я тока что проехала. Юрич был с ним. Я рвала вперед, ребята пытались не отставать. Проезжала по корням, камням, над обрывами, перелетала через бревна, ямки.

АЮ: Она едем там, где я сцу….
Женько (охреневше): Угу.

Периодически слышалось.
Женько: Виолетта! Нет, только не над обрывом!

Потом на ровном, Женька меня догоняет.
Женько: Тебе не страшно?
Я: Бояться я будут завтра, когда вспомню! А сейчас – нет!

И я отрываюсь на очередном препятствии, перед которым Женька притормозил.

Женек решил меня обогнать, срезав по крутяку.
Женько: Вот это выебон!
Я: Неее (еду на аццкие корни под деревом и обрыв за ними) Вот ЭТО выебон! Слетаю с них, сделав дропчик в конце!
Женько: Дааа…
АЮ: Бля-бля-бля! Виолетта, я думал, убьюсь, зачем я за тобой поехал!
АЮ (отдышался): Не, за ней тупо ехать нельзя!
Я: Точно. За мной либо умно, либо, как я, безумно!

Это было прекрасный спуск!
Он уперся в скальник, который пришлось форсировать пешком. И тут нас накрыла ночь.

А уклон стал – просто непроходимым. Чтобы сесть на байк надо было забраться на камень высокий, помолиться и, отпустив тормоза, лететь неконтролируемо вниз по грунту, листьям и камням. Частично я шла, ибо не самоубийца, и тут зажигал Женька, реально жог! Он проехал все, вообще все, я – процентов 70, как и Юрич.

В свете фениксов это было не страшно, на самом деле, ибо ни черта не видно.

Где-то там, посреди спуска, случилась сцена.
Я: Жень, нам не туда.
Женько: Нет, нам туда.
Я: Дай посмотрю ЖПС.
Женько: Ты сомневаешься во мне! Ах, так!
АЮ: Жень, не дури!
Женько: Все! Я поехал, я знаю дорогу! (демонически смеется и улетает вниз)
АЮ: Э…
Я: Бля. Ладно, выбора нет, пошли за ним.
Догоняем его через 100 метров, сидит, ждет, жук такой!

(Вообще, очень забавно искать маркеры на стволах деревьев фениксами, как КП брать. Крики типа «Вон, вот, я его вижу» — и напрямую ломим туда, потом «Ой, а тропа-то траверсом шла…»)

Горланим песни для смелости.
Я: Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мой байк со мной!
Женька подпевает. Юрич тоже что-то поет.

Женько: Тут плоскач!
Мы радостно едем по «плоскачу».
Женько (читает): Поляна Холодный родник! Ура!
Я: Ну наконец-то!

Мы спускались недостаточно быстро, нас на склоне застала темнота, поэтому мы до поляны Холодный родник (находится после двух третьих крутой части спуска) добрались в ночь, в 20.30 примерно.
Это — на самом деле, единственное приемлемое место для стоянки за весь день, на тропе просто нет плоских участков. Места для забора воды есть, но ее надо кипятить.

Я ставлю палатку, набираю из псевдородника кружкой меееедленно воду (такая еле-еле ползущая по земле струйка) и для смелости периодически вокруг себя освещаю все фениксами. Ребята возвращаются с дровами.

Женько: Помнишь, там плоскачь же?
Я: Ну?
Женько: Мы на него с помощью рук забирались, а вниз на жопе.
Я: Ничо се…
Контрасты рулят!

Накрапывает дождь, Юрич наконец тоже психует, держался до последнего. Читает длинный монолог, как он держался, заканчивая его фразой: И сегодня я на счет \»три\» больше ничего не скажу! Раз! Два! Три!

(Реально, до утра мы его не слышали.)

Дождь перестает. Готовили ужин на пионерском костре, потом ели его, пили чай. Порцию Юрича оставили в мисках, а заваренный чай, полкана — просто на столе. Под глубокую ночь, когда костер почти догорел, вдарил ливень. Мы резко пошли спать. Всю ночь над ухом гремел гром, сверкали молнии. Сцыкотно спать на горе в грозу, когда находишься в туче!



Костер, уже практически догорел.