Велотур с элементами эндуро: Адыгея-Сочи-линия Маннергейма (день4)

День 4.

Раннее утро. В палатке тепло, но уже становится мокро, всю ночь дождь – и вот уже уголки, под которыми лужи, начинают медленно подпускать воду. Вставать не хочется совершенно. Вспоминается вчерашний густой туман, из-за которого видимость ночью даже в свете фениксов была нулевой, и забавные конусы от тех же фениксов – впору устраивать битву световыми мечами!
Мужской голос снаружи: Есть кто живой?!
АЮ (сонно): Есть!
Женько (в ухо мне): Есть!
Слышиться заливистый смех.
Мужской голос: А я думал, не выжили, какой дождь!
Женько: Как там тропа?
Мужской голос (ржет): Тропа! Гыгыгы! Это не тропа! Гыгыгы! Это ручей!
Женский голос: Ну что, ахталбрлы-бахталбрлы, есть кто живой, ихчампшу-пыхчампшу?!
Мужской голос: Отзываются! Женский голос: Ну пошли! Н-но, милая, ахтыш-ибаный-в-рот-парлтыш!
Под удаляющиеся переговоры прикимарили.
Открываю глаза, кричу подъем. Юрич отозвался, Женька тоже думает, что пора – и я начинаю сборы. Ковыряюсь в палатке, Женька в это время заворачивается во второй спальник, и благополучно спит дальше. Я завидую, злюсь, на горелке грею принесенный Юрьичем чай, Женька, все еще в двух спальниках, завтракает
Я: Ты же хотел завтрак в постель!
Женько (смеется): Мням-мда!
АЮ: Эндура рулит!
Я (шиплю): Ща ты еды лишишься…
АЮ: Где! Где мои макароны! Я все слышал, вчера были макароны!
Я: На столе на поляне. Погреть?
АЮ: Не, мням-ням, надо, чавк-чавк.
Перодеваюсь, и пока Женька по крайней нужде отлучается, сворачиваю спальники.
Женько (сует нос в палатку): Что, ты спальники уже убрала?
Я (мило скалюсь): Да.
Женько: Ты моя прелесть! – Чмокает меня в щеку, улыбается ангельски, сваливает в дождь.
Вещи собраны, пора уже и мне под дождь! Палатка пакуется, прикручивается к велосипеду, а я уже мокрая насквозь, хоть и не успела даже на него сесть. Форма Веломании, фрирайдная джерси – отличная штука! Промокла – но ветер пропускает очень мало, поэтому, если двигаться – все равно не мерзнешь. А глубоко внизу – туман, не видно ничего.


Женька разминается за сборами

Сегодня мы снова ждем Юрича, но уже никуда не спешим. Дождь наводит нас на меланхолию, и, чтобы не впасть в нее, мы уже за сборами начали голосить песни.
АЮ: Го-о-вны! Бурогривые лошадки! Го-о-вны! По вам мчаться без оглядки!!
(Много было песен спето в таком духе, вообще, мы необычайно голосисты, каждый на свой лад, шпарили под дождем, заливаясь кто какой птицей умеет.)

Спуск. Немыслимый! В темноте не было видно, какой уклон. А уклон – если встать спиной к склону и отклониться немного назад, то прислоняешься спиной к земле. Дорожка проложена траверсом. И по ней течет речушка! Не видно дорожки, камней, очень сколько, грязно. Дождь временами из просто ливня переходит в ливнище, начинает больно стукать, попадая между пластиком защиты. Иногда сыпется град. Я не верю, что мой мега-пупеский рюк может это выдержать!
(Как оказалось потом, влага все-таки просочилась в него, но в ничтожных количествах, которыми можно запросто пренебречь!)

АЮ: Так, стойте, мне надо камеру убрать!
Я (сползаю по склону): Эх, Юрич…
Женько (снизу): Спускайтесь сюда, тут поровнее!
Доезжаем, держась за байки, до Женьки, действительно, более плоское место, куда кладется байк Юрича. С криками «бля-бля-бля, капает!» Юрич убирает камеру в тряпку, потом в пакет, потом снова в пакет, и потом только – в кофр.

Дальше ползем, причем Женька ползет на двух идущих юзам колесах, а я – рядом с байком. Периодически пробую ехать, но это – просто без мазы, ибо траверсом двигаться могу, а вот когда надо сделать разворот – моя прекрасная кантрийная рама выплевывает меня через верх, ибо вдоль склона – не хватает угла удержаться.
Но мы сильные, мы смелые, и на все голову мы тоже! Минимум половину этого месива мы проехали, с сожалениям смотря на прекрасные места, которые просто опасны для жизни в такой дождь, когда слепит глаза потоком воды сверху, не видно поверхности, да и просто – скользко до отвращения.

Наконец, сваливаемся к поляне.
АЮ: Бля! Ура! Бля, это пи..ц! Ура! — делает пару прыжков на байке.
Женько: Не время тормозить, надо ехать!
Я: Да! Жень, на какой мы высоте?
Женько: Эм… метров думаю 800-900
Я: А надо на 300. Нормуль! Поехали! И-ха!

Веселый спуск заканчивается местом, обозначенным на карте как Бабук-Аул, на самом деле — это просто поляна, приют и поселок — дальше. Здесь тоже отличное место для стоянки. Дальше по дороге мест не будет вообще, хотя воды — навалом, мы уже в субтропиках.

После этого места идет уверенная автомобильная дорога, постоянно вниз.


И понеслись!

Уклон после горы кажется мизерным, но, если отпустить тормоза, катишься под 30. Дорога эта для нас не знакома, большая часть – лужи, но нам все равно, не тормозит никто, все летят, подкручивая себе для скорости. Байки входят в повороты, влетают в лужи, и брызги на 2-3 метра вверх, и в стороны на 5-7. Игра «окати соседа» — в разгаре!
Так мы летели по дороге, вообще-то каменной, вообще-то, технически непростой для меня же еще месяц назад; я бы ехала, подтормаживая как минимум. Но сейчас – это просто хай вэй с идеальным асфальтом!

Презжаем через селение, потом через приют, дорога расходится: одна ветка идет на брод втораядальше вверх по течению. Нам — на ту сторону и по южной стороне — дальше вниз по течению Шахе (а это уже Шахе).
Нас не останавливают ни порванная цепь, ни раскрученный шатун.

Дальше дорога — все еще маркируется, но она, по сути, одна.





АЮ: Втулки… Мои бедные втулки!
Я: Да ладно, Юрич! Прорвемся!
Женько: Я знаю, кому будет первый звонок в Москве. Клеткину!
Я: Ога, позвонить, сказать, что вот, мы тут по горам поплавали.

Назадолго до реки Бзыч — кардон на выход
За велофлудом мы доезжаем до кардона.
Егерь: Кто старший?
Я открываю рот…
Женько: Я!
Я закрываю рот.
Егерь: Сюда иди.
Дальше они что-то там терли, мы мокли.
Женько: Поехали!
Даже штраф не взяли.
Я(улыбаюсь): Спасибо, до свидания!
Егерь провожает меня сочувствующим взглядом.

Брод – не брод… Нам уже все равно, вода стала нашей стихией! Второй он или третий – какая разница! Главное, что воды в нем не много, но она – сильная. И мы – осторожны.

Юрич бродит

А я сажусб в него попой, в это брод.

Женька едет впереди.
Женько (тормозит): Никуя себе!
Я: Что там?
Женько: Ты подъедь, ток осторожно!
АЮ: Вот это да!
Я: Мде, полезли чтоли…

Впереди не было метров 5 дороги – она ссыпалась, сошла лавиной, унесла кучу деревьев. Ощущение, что произошло это за минуту до того, как тут появились мы. Ползем по краю этого обвала, противно проскальзывает грунт, осыпается. На той стороне переводим дух. Нормально! Мы коммандос просто, за одну ходку все вещи каждый сам перенес, «ни пикнув, ни пукнув»! Повтыкали, поохали – и поехали дальше.

(У Юрича наступил мертвый час, Женька просто устал, и поэтому я буквально тащила группу, заставляя их крутить сознанием того, что я впереди).

Водопады – это еще и отличный душ! Не раздеваясь, с гиканьем и улюлюканьем, мы начинаем там мыться сами и мыть наших верных лошадок, которые вынесли нас из этого красивейшего, но трудного походика, не облажавшись ни разу!

Место нашей купалки, Женькин байк под \»душем\».

Упирается дорога в непосредственно Солох-Аул, местные его называют Нижний Солох.
Мы сели в автобус в 16.45, доехали до Догомыса, но можно и своим ходом — сначала в перевал, а затем — постоянно вниз с него.

(Когда я выходила, заметила довольно большие, но все-таки чистые лужи на местах, где мы сидели.)

И вот – море! На контрасте с ледяной водой гор – теплое! Я грелась в море, а оно валяло меня по берегу, игралось со мной!
Ура, камрады, мы сделали это!

К концу похода (этой части) мы общались уже исключительно смехом и матом, не осталось сил на коструктивные разговоры.

В Дагомысе посел радостного купания на море сели на электричку 19.50 до Сочи, до центра, там вселились в любимую гостиницу Приморская.

Ужин при свечах в ресторане Приморской. Традиционно, на много денек, для себя, любимых, да еще и спустившихся с гор))
Далее, тобишь, завтра, будут фотки нас, любимых — в Сочах, а так же продолжение — много севернее……..